|
Цитаты Венедикт Васильевич Ерофеев
Ерофеев Венедикт Васильевич (1938–1990), русский писатель.
Родился 24 октября 1938 на ст.Пояконда Мурманской обл. Отец – начальник
железнодорожной станции, в 1939 был репрессирован. Школьные годы Ерофеев
большей частью провел в детском доме г.Кировска Мурманской обл. Окончив школу с
золотой медалью, в 1955 поступил на русское отделение филологического
факультета Московского университета. Отчисленный в феврале 1957 за
демонстративное непосещение занятий, до конца жизни оставался разнорабочим.  До победного конца. Т. е. или Садат пополам, или Мейр вдребезги.
 Великолепное «всё равно». Оно у людей моего пошиба почти постоянно (и поэтому смешна озабоченность всяким вздором). А у них это — только в самые высокие минуты, т. е. в минуты крайней скорби, под влиянием крупного потрясения, особой утраты. Это можно было бы развить.
Я успел только пригубить из чаши восторгов, и у меня её вышибли из рук.
И главное: научить их чтить русскую литературную классику и говорить о ней не иначе, как со склонённой головой. Всё, что мы говорим и делаем, а тем более всё, что нам предписано «сверху» говорить и делать — всё мизерно, смешно и нечисто по сравнению с любой репликой, гримасой или жестом Её персонажей.
Надо уметь «подождать до времени», чтобы избавиться от упрёков разных сопляков, вроде Гамлета; надо доносить свои башмаки, прежде чем решиться.
С детства приучать ребёнка к чистоплотности, с привлечением авторитетов. Например, говорить ему, что святой Антоний — бяка, он никогда не мыл руки, а Понтий Пилат наоборот.
Пояснение к цитате:
Из записных книжек. Мне не нужна стена, на которую я мог бы опереться. У меня есть своя опора и я силен. Но дайте мне забор, о который я мог бы почесать свою усталую спину.
Пояснение к цитате:
Из записных книжек. Степень бабьего достоинства измерять количеством тех, от чьих объятий они уклонились.
Если б меня спросили: как ты вообще относишься к жизни, я бы примерно ответил бы: нерадиво.
Виною молчания ещё и постоянное отсутствие одиночества: стены закрытых кабин мужских туалетов исписаны все снизу доверху, в открытых — ни строчки.
Ничто не вечно, кроме позора.
Всё на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек, чтобы человек был грустен и растерян.
В этом мире я только подкидыш.
Смысл новой русской литературы не в этнографической достоверности и не в разоблачении страны, а в показе того, что под тонким культурным покровом человек оказывается неуправляемым животным.
Невозмутимая истерия, но мне дорого обходится.
Вам также будут интересны:
|
