|
Цитаты Сэмюэл Джонсон
Джонсон Сэмюэл (Johnson, Samuel) (1709–1784), английский
лексикограф, литературный критик и эссеист.
Родился 18 сентября 1709 в Личфилде (графство Стаффордшир).
Поступил в местную классическую школу, потом в школу в Сторбридже. Работал в отцовском
книжном магазине, пока не поступил 31 октября 1728 в Пембрук-колледж
Оксфордского университета – по-видимому, получив наследство. Через 13 месяцев
деньги кончились, и, проведя два унылых года в книжном магазине, он определился
учителем в классическую школу Маркет-Босуорта. После поездки в Бирмингем к
однокашнику Хектору Джонсон написал свою первую (утраченную) серию эссе для
местной газеты и первую книгу – перевод Путешествия в Абиссинию (Voyage to
Abissinia) монаха Лобо (1735), а также познакомился со своей будущей женой,
Элизабет Портер, замужней дамой сорока пяти лет. Ее муж вскоре умер, и 19 июля
1735 Джонсон и миссис Портер вступили в брак. На наследство, оставшееся от
покойного, Джонсон снял дом в Эдайле, близ Личфилда, и открыл в нем школу, но,
несмотря на поддержку местных жителей (юный Дэвид Гаррик был среди его
учеников), школу пришлось закрыть.  Автору выгодно, чтобы его книгу не только хвалили, но и ругали, — ведь слава подобна мячу, который перебрасывают через сетку; чтобы мяч не упал на землю, необходимо бить по нему с обеих сторон.
 Благими намерениями дорога вымощена в ад.
Блестящая история редко бывает полностью правдива.
Богатство порождает больше обвинительных приговоров, чем преступлений.
Вежливость — это одно из тех качеств, которое можно оценить по достоинству, лишь испытав неудобство от его отсутствия.
Во всех изречениях точность приходится в известной мере приносить в жертву краткости.
Гордость от сознания того, что тебе доверяют тайну, — основной повод для ее разглашения.
Если бы боль не следовала за удовольствием, кто бы терпел ее?
Если ваш знакомый полагает, что между добродетелью и пороком нет никакой разницы, после его ухода нелишне пересчитать чайные ложки.
Если хочешь любить долго, люби рассудком, а не сердцем.
Жадность — удел стариков, которые первую половину жизни отдали развлечениям, а вторую — карьере.
Закон есть высшее проявление человеческой мудрости, использующее опыт людей на благо общества.
Изречение in vino veritas (истина в вине) может служить доводом для тех, кто полагает, что все люди — лжецы. Что же касается меня, то я не желал бы жить с человеком, который лжет пока трезв и которого надо налить вином, чтобы вырвать у него слова истины.
Искусство афоризма заключается не столько в выражении какой-то оригинальной или глубокой идеи, сколько в умении в нескольких словах выразить доступную и полезную мысль.
Истина — это корова, которая не дает скептикам молока, предоставляя им доить быков.
Как правило, мужчине приятнее увидеть накрытый к обеду стол, чем слышать, как его жена говорит по-гречески.
Коммерция — дитя фортуны, непостоянное и обманчивое, как мать.
Лучшая проверка нации на цивилизованность — то, как нация заботится о своих неимущих.
Люди не подозревают об ошибках, которых не совершают.
Надо быть круглым идиотом, чтобы писать не ради денег.
Наш первый долг — служить обществу.
Наше воображение переносится не от удовольствия к удовольствию, а от надежды к надежде.
Некоторые хитрецы выбирают себе жен поглупее, надеясь командовать ими, и всегда ошибаются.
Нет ничего более безнадежного, чем развлечение по плану.
Обет — западня для добродетели.
Он был по-новому глуп, и поэтому многие признали его великим.
Основное достоинство человека — умение противостоять себе самому.
От человека, которого невозможно развеселить, добрых дел ждать не приходится.
Патриотизм — последнее прибежище негодяев.
Писатель талантлив, если он умеет представить новое привычным, а привычное — новым.
Пока автор жив, мы оцениваем его способности по худшим книгам; и только когда он умер — по лучшим.
Почему-то мир так устроен, что о свободе громче всех кричат надсмотрщики негров.
Природа наделила женщину огромной властью, и нет поэтому ничего удивительного, что законы эту власть ограничивают.
Так уж устроена жизнь, что мы счастливы лишь предвкушением перемен; сами же перемены для нас ничего не значат; они только что произошли, а мы уже жаждем новых.
Там, где начинаются тайны, недалеко и до обмана.
Только рискуя честью, можно стремиться к почестям.
У джентльменов не принято в разговоре задавать много вопросов.
Уважения мы оказываем ровно столько, сколько его требуют.
Хранить свой секрет — мудро, но ждать, что его будут хранить другие, — глупо.
Человек подчинится любой власти, которая освободит его от тирании своеволия и случайности.
Человека можно уговорить, но развеселить против его воли нельзя.
Что такое история человечества, как не предлинное повествование о невоплотившихся замыслах и несбывшихся надеждах?
Язык — одежда мыслей.
Печальная судьба тех, кто занимается неблагодарной работой, — это быть движимым скорее боязнью дурного, чем быть влекомым благими перспективами; быть выставленным на растерзание цензуры безо всякой надежды на похвалу; быть униженным неправым судом или наказанным за небрежение; знать, что успех не повлечет рукоплесканий, а усердие останется без награды. Среди этих несчастных смертных находятся и составители словарей.
Если вы бездельничаете, избегайте одиночества, если же одиноки — не бездельничайте.
Тот, кто ждет удобного момента, чтобы совершить доброе дело, никогда не сделает ничего хорошего.
Самая удачная беседа — это та, подробности которой на следующий день забываются.
Стоит нам получить все необходимое, как у нас, помимо нашего желания, разыгрывается искусственный аппетит.
Умение видеть положительную сторону каждого события стоит больше тысячи фунтов в год.
Удовольствие, которое способен доставить хороший собеседник, никоим образом не зависит от его знаний и добродетелей.
Упрямое безрассудство — последнее прибежище вины.
Как ничтожно мало человеческие сердца могут из того, что могут предписать законы или короли!
Вам также будут интересны:
|
