|
Цитаты Квентин Тарантино
Квентин Джером Тарантино (англ. Quentin Jerome Tarantino, 27
марта 1963, Ноксвилл, Теннесси, США) — американский кинорежиссёр, сценарист,
актёр, кинопродюсер и кинооператор, фильмы которого отличаются нелинейной
структурой и эстетизацией насилия.
Мировую известность получил после картины «Криминальное
чтиво» (1994), которая принесла ему «Золотую пальмовую ветвь» Каннского
кинофестиваля, а также премии «Оскар» и «Золотой глобус» за лучший сценарий.
Кроме того, снял такие фильмы, как «Бешеные псы» (1992),«Джеки Браун» (1997),
«Убить Билла» (в двух частях, 2003–2004) и «Бесславные ублюдки» (2009).  Моего лирического героя охарактеризовать очень просто: он появляется, даёт всем под зад и уходит.  Делать фильмы, а не детей — мой девиз. К черту маленьких сопливых ублюдков, я хочу веселиться. Когда я собираюсь писать новый сценарий, самое трудное для меня — это пойти в канцтовары и купить блокнот. Люди думают, что судьба — это то, что должно случиться. На самом деле судьба — это то, чего не должно случиться. В Америке справедливости нет! Между мужчинами и женщинами все время есть напряжение. Я это чувствую. Женщина идет по улице, а я иду сзади, и вдруг появляется это напряжение. Я просто иду по улице, нам просто по пути. А она думает, что я насильник. И теперь я чувствую себя виноватым, хотя я ни хрена плохого не сделал. Хотите узнать мою любимую грязную шутку? Черный парень заходит в салон кадиллаков. К нему подходит продавец и спрашивает: «Здравствуйте, сэр. Думаете купить кадиллак? » — «Я собираюсь купить кадиллак, — отвечает тот, — а думаю я о телках». Заимствуют посредственности, профессионалы — воруют! У меня есть куча теорий, и одна из них в том, что никто на самом деле не любит спорт. Мужчины просто считают, что они должны его любить, и притворяются. То же самое я думаю про группу The Who. На самом деле никто не любит эту группу. Предполагается, что ее просто необходимо любить, вот все и делают вид. Им страшно признаться, что король — голый. Я не шляюсь по бильярдным. Не играю в покер. И не хожу на спортивные матчи. Для меня даже по телевизору смотреть спорт — это пытка. Могу сходить на «Доджеров» (главная бейсбольная команда Лос-Анджелеса. — Esquire), потому что игра там менее важна, чем пиво и публика. Чего не могу понять, так это того, что средний американец не может три часа отсидеть в кино, но может четыре часа смотреть идиотский футбольный матч. Когда я работал в видеомагазине, я слышал, как родители ругали детей за то, что те все время брали фильмы, которые они уже видели и любят. Ребенок думает: «Зачем брать неизвестно что? Возьму-ка снова эту кассету». Вот и у меня психология ребенка — мне нравится такой подход. Большие Идеи портят кино. В кино самое главное — сделать хорошее кино. И если в процессе работы тебе в голову придет идея, это отлично. Но это не должна быть Большая Идея, это должна быть маленькая идея, из которой каждый вынесет что-то свое. Я имею в виду, что если ты снимаешь кино о том, что война — это плохо, то зачем тогда вообще делать кино? Если это все, что ты хочешь сказать, — скажи это. Всего два слова: война — это плохо. То есть всего три слова. Хотя два слова будет еще лучше: война — плохо. Если в конце года я могу сказать, что я видел десять по-настоящему — без всяких скидок — хороших фильмов, значит, год удался. А в начале пути мало кто в нас верил, не правда ли? Я всегда надеюсь, что если миллион человек смотрят мой фильм, они смотрят миллион других фильмов. Мало кто любит победителей, не правда ли? Давно я не видел в кино ничего, что могло бы меня испугать. Что меня действительно пугает, так это крысы. У меня настоящая фобия. Кроме шуток. Если бы я не был художником, я вряд ли работал бы на почте или на восьмичасовой должности. Думаю, я был бы кидалой. И всю жизнь бегал от ребят из отдела по экономическим преступлениям. Я не буду предсказывать свою судьбу, я слишком молод для этого. В моих фильмах нет места морализаторству. Я рассказчик, а не моралист. Если история не задалась на уровне сценария, то я даже не буду пытаться перенести его на съемочную площадку — для меня это все равно что ловить рыбу без удочки. У меня разное отношение к насилию в реальной жизни и в кино. Насилие в кино вызывает сильные чувства, а в жизни — только ужас и отвращение. Я не ходил в киношколу, я ходил в кино. Гараж – это правильное место для фильмов. Каждый раз, когда обнаруживается какой-нибудь давно утерянный шедевр, его находят у кого-то в гараже. Кому-нибудь снесут полбашки из винчестера — и меня это ни капли не тронет. Я воспринимаю это как клевый спецэффект. Меня по-настоящему трогают обычные человеческие истории. Кто-нибудь порежется листом бумаги, и меня пробирает, потому что я могу это на себя примерить. Эта чертова слава притягивает людей. Когда обо мне стали писать, я узнал столько всего удивительного. Оказывается, я до смешного нелеп: слишком быстро говорю, слишком размахиваю руками. Так что теперь я думаю: «Ох, может, не стоит так быстро говорить? » или «Может, не стоит теребить волосы? » Я совершенно помешанный. Я любитель всех жанров: от спагетти вестернов до самурайского кино. Я пишу фильмы о бродягах, людях, которые плюют на правила, и мне не нравятся фильмы о людях, которые уничтожают бродяг. Насилие — один из кинематографических приёмов.
Вам также будут интересны:
|
