Цитаты Фаина Георгиевна Раневская
Фаина Георгиевна (Григорьевна) Раневская (урождённая Фаина
Гиршевна Фельдман; 1896—1984) — выдающаяся советская актриса театра и кино.
Родилась в Таганроге 27 августа 1896 года в состоятельной
еврейской семье. Окончила таганрогскую Мариинскую женскую гимназию. Увлекалась
театром с 14 лет. Окончив гимназию, посещала занятия в частной театральной
студии А.Ягелло Встречается такая любовь, что лучше ее сразу заменить расстрелом. Лучше быть хорошим человеком, «ругающимся матом», чем тихой, воспитанной тварью. Сейчас долго смотрела фото — глаза собаки удивительно человечны. Люблю их, умны они и добры, но люди делают их злыми. — Фаина, — спрашивала её старая подруга, — как ты считаешь, медицина делает успехи?
— А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а теперь достаточно язык показать. — Этот доктор творит чудеса! Он буквально за минуту вылечил все мои болезни, — саркастически заметила Фаина Георгиевна после посещения врача.
— Каким образом?
— Он сказал, что все мои болезни — не болезни, а симптомы приближающейся старости. У Раневской спросили:
— Как вы себя чувствуете, Фаина Георгиевна?
— Болит печень, сердце, ноги, голова. Хорошо, я не мужчина, а то бы и предстательная железа заболела. Или я старею и глупею, или нынешняя молодёжь ни на что не похожа! — сетовала Раневская. — Раньше я просто не знала, как отвечать на их вопросы, а теперь даже не понимаю, о чём они спрашивают. — Фаина Георгиевна, что такое любовь?
Раневская подумала и сказала:
— Забыла.
А через секунду добавила:
— Но помню, что это что-то очень приятное. — Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня ещё не целовал никто, кроме жениха.
— Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь? Раневская обедала в ресторане и осталась недовольна и кухней, и обслуживанием.
— Позовите директора, — сказал она, расплатившись.
А когда тот пришёл, предложила ему обняться.
— Что такое? — смутился тот.
— Обнимите меня, — повторила Фаина Георгиевна.
— Но зачем?
— На прощание. Больше вы меня здесь не увидите. Мне иногда кажется, что я ещё живу только потому, что очень хочу жить. За 53 года выработалась привычка жить на свете. Сердце работает вяло и все время делает попытки перестать мне служить, но я ему приказываю: «Бейся, окаянное, и не смей останавливаться». У него голос — будто в цинковое ведро ссыт. Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь. — Фаина Георгиевна, на что похожа женщина, если её поставить вверх ногами?
— На копилку.
— А мужчина?
— На вешалку. Раневская ходит очень грустная, чем-то расстроена.
— У меня украли жемчужное ожерелье!
— Как оно выглядело?
— Как настоящее… — У меня такое чувство, что я голая моюсь в ванной и пришла экскурсия. В театре.
— Извините, Фаина Георгиевна, но вы сели на мой веер!
— Что? То-то мне показалось, что снизу дует. Раневскую о чём-то попросили и добавили:
— Вы ведь добрый человек, вы не откажете.
— Во мне два человека, — ответила Фаина Георгиевна. — Добрый не может отказать, а второй может. Сегодня как раз дежурит второй. Раневская изобрела новое средство от бессонницы и делится с Риной Зеленой: — Надо считать до трех. Максимум — до полчетвертого. Люди сами себе устраивают проблемы — никто не заставляет их выбирать скучные профессии, жениться не на тех людях или покупать неудобные туфли. — Когда я выйду на пенсию, то абсолютно ничего не буду делать. Первые месяцы просто буду сидеть в кресле-качалке.
— А потом?
— А потом начну раскачиваться. Главное — живой жизнью жить, а не по закоулкам памяти шарить. В купе вагона назойливая попутчица пытается разговорить Раневскую.
— Позвольте же вам представиться. Я — Смирнова.
— А я — нет. Как-то Раневская, сняв телефонную трубку, услышала сильно надоевший ей голос кого-то из поклонников и заявила: — Извините, не могу продолжать разговор. Я говорю из автомата, а здесь большая очередь. Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа. Так что меньше пафоса, господа. Поклонница просит домашний телефон Раневской. Она:
— Дорогая, откуда я его знаю? Я же сама себе никогда не звоню! Нет толстых женщин, есть маленькая одежда. Талант — как бородавка — либо он есть, либо его нет. Всё сбудется, стоит только расхотеть… Меня забавляет волнение людей по пустякам, сама была такой же дурой.
Теперь перед финишем понимаю ясно, что всё пустое.
Нужна только доброта и сострадание. В старости главное — чувство достоинства, а его меня лишили. Я не умею выражать сильных чувств, хотя могу сильно выражаться. Вторая половинка есть у мозга, жопы и таблетки. А я изначально целая. Сколько лет мне кричали на улице мальчишки: «Муля, не нервируй меня!» Хорошо одетые надушенные дамы протягивали ручку лодочкой и аккуратно сложенными губками, вместо того чтобы представиться, шептали: «Муля, не нервируй меня!» Государственные деятели шли навстречу и, проявляя любовь и уважение к искусству, говорили доброжелательно: «Муля, не нервируй меня!» Я не Муля. Я старая актриса и никого не хочу нервировать. Мне трудно видеть людей. Получаю письма: «Помогите стать актёром». Отвечаю: «Бог поможет!» Я устала симулировать здоровье. 85 лет при диабете — не сахар. Если человек умный и честный — то беспартийный.
Если умный и партийный — то нечестный.
Если честный и партийный — то дурак. Кино — заведение босяцкое. Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя. Спутник славы — одиночество. Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка. Я — выкидыш Станиславского! Женщины умирают позже мужчин, потому что вечно опаздывают. Всю жизнь я страшно боюсь глупых. Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь на их уровень Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на диеты, жадных мужчин и плохое настроение. Раневская забыла фамилию актрисы, с которой должна была играть на сцене:
— Ну эта, как ее… Такая плечистая в заду… Многие жалуются на свою внешность, и никто — на мозги. Есть такие люди, к которым просто хочется подойти и поинтересоваться, сложно ли без мозгов жить. Мужики от начала дней до их конца за сиськой тянутся. Что-то давно мне не говорят, что я ***ь. Теряю популярность. Милочка, если хотите похудеть — ешьте голой и перед зеркалом. Критикессы — амазонки в климаксе. Понятна мысль моя неглубокая? Сотрудница Радиокомитета N. постоянно переживала драмы из-за своих любовных отношений с сослуживцем, которого звали Симой: то она рыдала из-за очередной ссоры, то он ее бросал, то она делала от него аборт. Раневская называла её «жертва ХераСимы". Чтобы получить признание — надо, даже необходимо, умереть. Тот слепой, которому ты подала монетку, не притвора, он действительно не видит.
— Почему ты так решила?
— Он же сказал тебе: «Спасибо, красотка!» Если бы я часто смотрела в глаза Джоконде, я бы сошла с ума: она обо мне знает все, а я о ней ничего. Чтобы мы видели, сколько мы переедаем, наш живот расположен на той же стороне, что и глаза. Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье. Орфографические ошибки в письме — как клоп на белой блузке. На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый — не может. Сегодняшняя молодёжь ужасная. Но ещё ужаснее то, что мы не принадлежим к ней. В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает. Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман — и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить! Поклонников миллион, а в аптеку сходить некому. Фаина Раневская была на свадьбе друзей. Когда на плечо жениху нагадил голубь, сказала:
— Вот молодожёны, голубь символ того, что свобода ваша улетела и на прощание нагадила. Ненавижу, когда ***ь строит из себя невинность! Он умрёт от расширения фантазии. Сейчас, когда человек стесняется сказать, что ему не хочется умирать, он говорит так: очень хочется выжить, чтобы посмотреть, что будет потом. Как будто если бы не это, он немедленно был бы готов лечь в гроб. Вы знаете, что такое сниматься в кино? Представьте, что вы моетесь в бане, а туда приводят экскурсию. Научиться быть артистом нельзя. Можно развить своё дарование, научиться говорить, изъясняться, но потрясать — нет. Для этого надо родиться с природой актёра. — Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, — требует капризная молодая актриса.
— Всё будет настоящим, — успокаивает ее Раневская. — Всё: и жемчуг в первом действии, и яд — в последнем. Успех – единственный непростительный грех по отношению к своему близкому. Мне всегда было непонятно — люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства. Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно. Не лажу с бытом! Деньги мешают мне и когда их нет, и когда они есть. Я как старая пальма на вокзале — никому не нужна, а выбросить жалко. Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: «Шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…» После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Сказка — это когда выходишь замуж за чудовище, а он оказывается принцем, а быль — это когда наоборот. Женщины — не слабый пол, слабый пол — это гнилые доски. Известно, что Раневская позволяла себе крепкие выражения, и когда ей сделали замечание, что в литературном русском языке нет слова «жопа», она ответила — странно, слова нет, а жопа есть… Склероз нельзя вылечить, но о нём можно забыть. Хотелось бы мне иметь её ноги — у нее были прелестные ноги! Жалко — теперь пропадут. Толстой сказал, что смерти нет, а есть любовь и память сердца. Память сердца так мучительна, лучше бы её не было… Лучше бы память навсегда убить. Питаться в одиночку так же противоестественно, как срать вдвоем! Красивые люди тоже срут. Почему все дуры такие женщины?! Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и — глупыми, чтобы они могли любить мужчин. Четвёртый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актёры играли как никогда. — Сударыня, не могли бы вы разменять мне сто долларов?
— Увы! Но благодарю за комплимент! Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности. Моя любимая болезнь — чесотка: почесался и ещё хочется. А самая ненавистная — геморрой: ни себе посмотреть, ни людям показать. Каждый волен распоряжаться своей жопой, как ему хочется. Поэтому я свою поднимаю и ***ываю. Раневскую спросили: «Почему красивые женщины пользуются большим успехом, чем умные?» На что Раневская отвечала: «Это же очевидно — ведь слепых мужчин совсем мало, а глупых пруд пруди». Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила: «Вас не шокирует, что я курю?» Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник. С этими «добрыми утрами» надо бороться, как с клопами, тут нужен дуст. Умиляющуюся девицу и авторов надо бить по черепу тяжелым утюгом, но это недозволительный прием, к великому моему огорчению. Все эти радиобарышни, которые смеются счастливым детским смехом, порождают миллионы идиотов, а это уже народное бедствие. В общем, всех создателей «Веселых спутников» — под суд! «С добрым утром» — туда же, «В субботу вечером» — коленом под зад! «Хорошее настроение» — на лесозаготовки, где они бы встретились (бы! » с руководством Театра им. Моссовета и его главарем – маразмистом-затейником Завадским. Мальчик сказал: «Я сержусь на Пушкина, няня ему рассказала сказки, а он их записал выдал за свои».
«Прелесть» — передавала услышанное Раневская. После глубокого вздоха последовало продолжение:
— Но боюсь, что мальчик все же полный идиот. — Что такое облысение?
— Это медленное, но прогрессивное превращение головы в жопу. Сначала по форме, а потом и по содержанию. — Сколько раз краснеет в жизни женщина?
— Четыре раза: в первую брачную ночь, когда первый раз изменяет мужу, когда первый раз берет деньги, когда первый раз дает деньги.
— А мужчина?
— Два раза: первый раз — когда не может второй, второй — когда не может первый. У Раневской спросили: что для неё самое трудное?
— О, самое трудное я делаю до завтрака, — сообщила она.
— И что же это?
— Встаю с постели. Известная актриса в истерике кричала на собрании труппы:
— Я знаю, вы только и ждете моей смерти, чтобы прийти и плюнуть на мою могилу!
Раневская толстым голосом заметила:
— Терпеть не могу стоять в очереди! — В чем я увижу вас в следующий раз?
— В гробу, — предположила Раневская. Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одиноким… У меня хватило ума глупо прожить жизнь. Живу только собой — какое самоограничение. Очень тяжело быть гением среди козявок. Ваши жалобы на истеричку-погоду понимаю, — сама являюсь жертвой климакса нашей планеты. Здесь в мае падал снег, потом была жара, потом наступили холода, затем все это происходило в течение дня. … Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное оскорбление! В театр вхожу как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие. Ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи! … У них у всех друзья такие же, как они сами, — дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как завидую им, безмозглым! Стареть скучно, но это единственный способ жить долго. Одиночество как состояние — не поддаётся лечению. Однажды Раневская поскользнулась на улице и упала. Навстречу ей шел какой-то незнакомый мужчина.
— Поднимите меня! — попросила Раневская. — Народные артистки на дороге не валяются… Старшее поколение всегда ругает молодежь:
— Она, мол, совершенно испортилась, стала легкомысленной, не уважает старших, без царя в голове, только о забавах и думает…
Услышав такой стариковский разговор, Раневская сказала со вздохом:
— Самое ужасное в молодежи то, что мы сами уже не принадлежим к ней и не можем делать все эти глупости… Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет. Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила:
— Потому что белый цвет полнит. Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна для того, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным. — Чем может утешиться человек, с которым случилось несчастье?
— Умный человек утешится, когда осознает неминуемость того, что случилось. Дурак же утешается тем, что и с другими случится то же. — Фуфа, почему ты всегда подходишь к окну, когда я начинаю петь?
— Я не хочу, чтобы соседи подумали, будто я бью тебя! Фаина Георгиевна вернулась домой бледная, как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси.
— Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскакивал прямо перед носом у прохожих! Но по-настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик! Это не театр, а дачный сортир. В нынешний театр я хожу так, как в молодости шла на аборт, а в старости рвать зубы. Ведь знаете, как будто бы Станиславский не рождался. Они удивляются, зачем я каждый раз играю по-новому. Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения». — Как жизнь, Фаина Георгиевна?
— Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик. Жизнь — это небольшая прогулка перед вечным сном. Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия. Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила!.. В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части. В архиве Раневской осталась такая запись:
«Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо — не хочется. Хорошо — неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания — это богатство старости». Душа — не жопа, высраться не может. Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга — «Судьба — шлюха» Талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности. Боже мой, несчастная страна, где человек не может распорядиться своей жопой. Я себя чувствую, но плохо. Настоящий мужчина — это мужчина, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает сколько ей лет. Мужчина, который не помнит дня рождения женщины, но точно знает сколько ей лет, — это её муж. Здоровье — это когда у вас каждый день болит в другом месте. Деньги съедены, а позор остался. Как я завидую безмозглым! Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью — повидло. — Сегодня я убила 5 мух: двух самцов и трех самок.
— Как вы это определили?
— Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале, — объяснила Фаина Георгиевна. Я уже давно ничего не читаю. Я перечитываю и всё Пушкина, Пушкина, Пушкина. Мне даже приснилось, что он входит и говорит: «Как ты мне, старая дура, надоела! » Старость, это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность. Старость — это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идёт на анализы. Паспорт человека — это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты можешь жить, как восемнадцатилетняя. Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм —это не извращения. Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду. Сказка — это когда женился на лягушке, а она оказалась царевной. А быль — это когда наоборот. Оправившись от инфаркта, Раневская заключила:
— Если больной очень хочет жить, врачи бессильны. Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй. Раневская приглашает в гости и предупреждает, что звонок не работает:
— Как придете, стучите ногами.
— Почему ногами, Фаина Георгиевна?
— Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить! Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них! В больнице, увидев, что Раневская читает Цицерона, врач заметил:
— Не часто встретишь женщину, читающую Цицерона.
— Да и мужчину, читающего Цицерона, встретишь не часто, — парировала Фаина Георгиевна. — Кем была ваша мать до замужества? — спросил у Раневской настырный интервьюер.
— У меня не было матери до её замужества, — пресекла Фаина Георгиевна дальнейшие вопросы. Одной даме Раневская сказала, что та по-прежнему молода и прекрасно выглядит.
— Я не могу ответить вам таким же комплиментом, — дерзко ответила та.
— А вы бы, как и я, соврали! — посоветовала Фаина Георгиевна. — Очень сожалею, Фаина Георгиевна, что вы не были на премьере моей новой пьесы, — похвастался Раневской Виктор Розов. — Люди у касс устроили форменное побоище!
— И как? Удалось им получить деньги обратно? — Нонна, а что, артист Н. умер?
— Умер.
— То-то я смотрю, он в гробу лежит… Знаете, — вспоминала через полвека Раневская, — когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности. На вопрос: «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» — она привычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу». Глядя на прореху в своей юбке: «Напора красоты не может сдержать ничто!» Женщина, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги? Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи. Если человек тебе сделал ЗЛО — ты дай ему конфетку, он тебе ЗЛО — ты ему конфетку… И так до тех пор, пока у этой твари не разовьётся сахарный диабет. Страшно грустная моя жизнь… а вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед вами стриптиз! Кто бы знал моё одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной… Цинизм ненавижу за его общедоступность. Проклятый девятнадцатый век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят. Есть люди, в которых живет Бог; есть люди, в которых живет Дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты. — Я обожаю природу.
— И это после того, что она с тобой сделала? — Я не пью, я больше не курю и я никогда не изменяла мужу — потому что у меня его никогда не — было.
— Так что же, значит, у вас совсем нет никаких недостатков?
— В общем, нет. Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю… Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами. Союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню. Союз глупой женщины и умного мужчины порождает мать-одиночку. Союз умной женщины и глупого мужчины порождает обычную семью. Союз умного мужчины и умной женщины порождает легкий флирт. Одиночество — это состояние, о котором некому рассказать. В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи. — Почему женщины так много времени и средств уделяют своему внешнему виду, а не развитию интеллекта?
— Потому что слепых мужчин гораздо меньше, чем умных. Сняться в плохом фильме — все равно что плюнуть в вечность! Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов. Если женщина идет с опущенной головой — у неё есть любовник. Если женщина идет с гордо поднятой головой — у неё есть любовник. Если женщина держит голову прямо — у неё есть любовник. И вообще, если у женщины есть голова, то у неё есть любовник! Семья заменяет всё. Поэтому, прежде чем её завести, стоит подумать, что тебе важнее: всё или семья. Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям, играй после этого Островского! Однажды Завадский закричал Раневской из зала: «Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой замысел!». «То-то у меня чувство, как будто наелась говна», — достаточно громко пробурчала Фаина. «Вон из театра!» — крикнул мэтр. Раневская, подойдя к авансцене, ответила ему: «Вон из искусства!!» Мысли тянутся к началу жизни — значит, жизнь подходит к концу. Ребенка с первого класса школы надо учить науке одиночества. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинашь жить! Я была вчера в театре. Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил её, то публика очень долго аплодировала. Оптимизм — это недостаток информации.
Вам также будут интересны:
|